Одним меньше

Тёмная комната. Окна старательно занавешены несколькими слоями плотных чёрных штор. На дощатом полу начерчена пентаграмма в круге, окружённая непонятными непосвящённым знаками. Также по окружности расставлены тринадцать ярко горящих свечей, в вершинах пентаграммы лежат засушенные птичьи лапки. Кто-то в чёрном балахоне стоит рядом, простирая над пентаграммой бледную тонкую руку. Пальцы с длинными заострёнными ногтями растопырены и слегка напряжены. В другой руке этот кто-то держит книгу, гнусавым голосом читая по ней на латыни заклинание вызова демона.

― Аве Сатан! ― воскликнул призыватель, резко воздев свободную руку к потолку.

Магические знаки на полу отозвались мерцанием, которое было похоже на ритм биения сердца. Пламя свечей дёрнулось, словно бы в попытке оторваться и улететь. Сильно громыхнуло, и в центре пентаграммы на несколько очень малых долей секунды полыхнул столб мертвенно-зелёного пламени. Запахло хозяйственным мылом.

В центре пентаграммы разлилась лужица воды, в ней стоял невысокий демон с четырьмя аккуратными рожками наподобие жирафьих. Ещё у него были мокрые чёрные волосы: чуть длиннее, чем до плеч. Судя по отсутствию одежды и наполовину намыленной груди, демон только что, без всякой задней мысли и не ожидая никаких подвохов, принимал душ. В руке он держал большой кусок мыла.

Книга выпала из руки призывателя. Он сел на пол, издав горестный не то стон, не то вой. Когтистые пальцы откинули капюшон и безжалостно вцепились в жиденькие длинные волосы. Был этот человек довольно молод, но уже весьма бородат. Вытаращив глаза, он уставился расфокусированным взглядом куда-то перед собой и закусил губу.

― Ты его добил, ― хохотнули из дальнего угла. ― Поздравляю!

Голый демон прищурился и увидел у стены продавленный диван, на котором с комфортом развалился очень толстый демон в спортивном костюме. Он ел огромный бутерброд, запивал чем-то из оцинкованного ведёрка и с любопытством поглядывал заплывшими глазками на новоприбывшего.

― Не может быть… ― бормотал молодой человек. ― Просто не может быть, пипец какой-то…

Голый демон вздохнул и с размаху шмякнул мыло о пол. Вышел из пентаграммы, вплотную подошёл к горе-призывателю и схватил его за волосы.

― В глаза смотри, мальчик! Ну какого ангела ты рушишь планы уважаемых демонов на этот чудесный вечер? Ты хоть представляешь, к какому шикарному суккубу я на свидание собирался вот только что? А хотя… Судя по твоим прыщам ― ещё долго не сможешь представить. Открывай портал обратно, и, так уж и быть, разойдёмся с миром. А то у меня из-за желания убивать запах изо рта портится.

― Ну ты завернул! ― вставил толстый, чавкая бутербродом. ― А я, по-твоему, что тут делаю? Не умеет он обратно открывать.

Голый нахмурился и вытаращил глаза, осознавая услышанное.

― А… разве, ― подал голос призыватель, ― вы сами не умеете?

Голый опешил настолько, что разжал пальцы. Присев на корточки перед юношей, он внимательно всмотрелся в него, словно бы пытаясь оценить, насколько тот на самом деле болван, а насколько прикидывается таковым.

― Когда идёшь в магазин, тебе на кассе тоже говорят так? «Обсчитай себя сам, и чек выпиши, и по трём бухгалтериям его проведи. Разве сам не умеешь?» Если бы мы вот так вот просто, по первой прихоти умели переходить из одного мира в другой ― на что сейчас был бы твой похож? Всё. Вечер пропал, зашибись.

― Так подскажи ты ему! ― толстый материализовал себе ещё один бутерброд и с огромным, даже больше, чем он сам, удовольствием откусил сразу половину.

― Школьная программа третьего класса! ― голый подскочил. ― Мог бы и сам, проглот!

― Уууу! ― ответил толстый, опустошая ведёрко. ― Ухх! А я не тороплюсь никуда.

― Пойдём, ― не глядя на юношу, сказал демон. ― Посмотрим, что с твоими каракулями можно сделать.

Толстый проглотил остатки бутерброда и материализовал столик, на котором стояло огромное блюдо полупрожаренного мяса не то под красным соусом, не то в собственном соку. Посмотрев на это ласковее, чем на женщину, демон схватил трёхзубую вилку.

― Коронованный ключ… ― голый тем временем рассматривал окружающие пентаграмму знаки. ― Очень любит точность. Чертится так, чтобы первый штрих ложился ровно через шесть дней, шесть часов, шесть минут и шесть секунд после новолуния. А последний штрих ― ровно через тринадцать секунд. Ты время отмерял, горе моё?

― Вот! ― юноша показал демону солидный хронометр. ― Папины армейские часы. Время новолуния по интернету отследил, всё минута в минуту.

― Амииииинь! ― сматерился демон. ― Можешь дальше не продолжать. Да я тоже дальше могу не смотреть! Минута в минуту, а? По секундам сверять надо, по се-кун-дам! Ещё б у тебя что-то получилось! Так. Птичьи ноги, что?

― Так всё по книге… ― пробормотал юноша севшим голосом.

Демон посмотрел на него, как на душевнобольного.

― «По книиииге»! Да у вас во всём вашем мире от силы два настоящих адских справочника есть. И до ангела всяких пародий на них. Дай-ка попробую угадать, что из означенного у тебя есть…

― Слыш! ― крикнул с дивана толстый. ― Ты лучше спроси, кого он призывал, вот тогда точно оборжёшься!

― Ну давай, удиви меня, ― процедил голый.

― Сатану.

В наступившей тишине громом прозвучало тихонькое «гыгы» толстого.

― Прелестно, ― пробормотал голый. ― Князь Тьмы, явившийся по первому зову прыщавого задрота, который умеет воровать у отца часы и, кхм, раскладывать по фэн-шую запчасти куриц. Начни с чего-то простого! Например, сделай так, чтобы сюда немедленно, бросив все дела, прилетел ваш президент. Сатану… Значит вот как здесь Шайтанов оказался. Что дальше было?

Юноша сглотнул и прочистил горло, но голос всё равно дал петуха.

― Потом я вызвал Бафомета.

Голый закрыл глаза и горестно покачал головой.

― Бафомета… А ты в курсе, что даже не все демоны отваживаются призывать Бафомета? Я тебе больше скажу: он настолько суров, что даже дети Бафомета не отваживаются призывать Бафомета! Дай-ка угадаю… Бухомет.

― В точку! ― подтвердил толстый. ― Незадолго до твоего появления он ушёл в пивнушку.

― Хах! Да ты новатор, блин. Призвать Бухомета пентаграммой! Обычно для этого ящика водки хватает сейчас. Ладно. Дальше что было ― это я и так знаю. Дальше ты, аминь, испортил мне свидание, вот что! Так. Убирай всю эту птичью бутафорию, свечи поменяй, коронованный ключ сотри нахрен. Чертёж обнови, а то от воды раскисло всё. И потом кое-что перерисуем вместе.

Юноша затравленно сглотнул и начал ползать по полу, выполняя распоряжения. Голый с презрением посмотрел на него и отошёл к толстому демону по фамилии Шайтанов. Тот, наконец-то, наелся и напился и теперь читал книгу. О вкусной и нездоровой пище, конечно же.

― Тебе лет-то сколько, смертный? ― спросил голый, глядя в книгу толстого.

― Двадцать три, ― отозвался юноша, ползая на карачках вокруг пентаграммы.

― И что же ты хотел попросить у, хых, Сатаны и… прочих?

― Бессмертие. Раз не умру ― то и душу отдавать не придётся. И дополнительные условия: чтобы в здравом рассудке всегда, чтобы тело было всегда молодое и здоровое, чтобы регенерация была такая, чтобы можно было даже из кусочка мозга восстановиться, и…

― Да стоп уже, успокойся! ― демон повернул голову в его сторону. ― Думаешь, никого такого же умного раньше не было? Наивный… Ты никогда не сможешь предусмотреть ВСЁ. Проще обмануть банкира, адвоката и страхового агента всех вместе, чем одного демона, который хотя бы чего-то да добился в жизни. А учитывая, кого ты хотел здесь лицезреть…

Демон покачал головой, сокрушаясь такой беспросветной глупости. Они с толстым переглянулись, а потом посмотрели на юношу. Выражение их лиц словно бы говорило: «Крестить ты лох!»

― Я прям вижу эту картину, ― сказал голый. ― Как твоё бессмертное тело случайно падает в вулкан. И, естественно, начинает с адской скоростью регенерировать. Учитывая, что при этом оно ещё и сгорает в магме, мы получаем бесконечный цикл, полный боли. А тело и душа к боли относятся по-разному, и оказаться в адском котле для тебя было бы лучше… Но ты даже от болевого шока не помрёшь, ибо бессмертен. Если же одним из условий договора была нечувствительность к боли ― то поздравляю снова! В таком случае тебе вообще нечем будет развлекаться. Есть ещё вариант, что тебя выкинет из вулкана во время извержения. Но в соответствии с законом подлости вулкан уснёт! И тысячи, миллионы лет ты будешь просто барахтаться в этом пекле, непрестанно регенерируя. Зато сколько будет времени пофилософствовать, ммммм. И есть множество других сценариев, ни один из которых тебе не понравился бы. Бессмертие… Регенерация… Пфф!

― Готово! ― отозвался юноша. ― Дальше что делать?

― Дальше… ― демон подошёл к нему. ― А дальше ты нарисуешь, нет. Лучше я нарисую твоей рукой. Да не бойся, не оторву на этот раз.

Направляя руку совсем сникшего молодого человека, голый расположил вокруг пентаграммы семь новых знаков.

― Третий класс… ― ворчал демон, ― вторая четверть! И я не шучу: это так и есть. Давай, приноси теперь жертву, а то не откроется ничего.

― Ка-кую жертву? ― настороженно спросил юноша.

― Человеческую, естественно, ― со вздохом объяснил ещё одну прописную истину демон. ― Убивать никого не надо, достаточно ухо отрезать, например.

― У-у-ухо? ― в ужасе юноша схватился за уши.

― А что такого? Можешь не всё, а только мочку. Всё равно они сейчас вам не нужны, судя по моде на тоннели.

― Да полно тебе, застращал, ― подошёл вразвалочку толстый. ― Ты, мальчик, коготки свои состриги. Очень ими гордишься и дорожишь, так что сойдёт. А кровью окропить всё равно надо будет. Из вены, от души… ну а как ты хотел, если не хочешь кусок мяса от себя отрезать? За любой вызов демона нужно чем-то расплачиваться.

Дрожащими руками юноша кое-как состриг все свои десять когтевидных ногтей и сложил их в фокусе пентаграммы. Потом взял нож, в нерешительности поднёс к запястью.

― А… Бухомет?

― За него не переживай, ― ответил голый. ― Он умеет сам уходить, а мы нет. И если ты сейчас же не отправишь нас или хотя бы меня домой ― то ничего хорошего тебя не ждёт.

Подвывая, юноша сделал надрез на запястье и оросил своей кровью кучку ногтей. С ужасом посмотрел на текущий из руки ручей и крепко забинтовал рану подолом балахона.

― Вот и отлично, ― с плохо скрываемым презрением сказал голый. ― Я тебе за это даже книгу открою в нужном месте. Вот. Это читай.

Юноша судорожно закивал и запинающимся голосом озвучил заклинание на латыни. Линии пентаграммы вспыхнули багровым, толстый ступил на неё и исчез в яркой вспышке. Голый ещё раз посмотрел на молодого человека.

― И забудь про сатанизм. Не твоё это. Ешь побольше, за рожей своей прыщавой следи, девушку найди. Да подкачайся, ангел бы тебя побрал! И лучше бы твоя душа к нам не попадала, потому что я буду ждать и встречу.

Демон фыркнул и ступил на пентаграмму. Ещё одна вспышка осветила комнату, и свечение погасло. Запахло сероводородом. Окончательно побледневший юноша метнулся к аптечке, по пути наступил на брошенное демоном мыло и упал. Вскочил и снова побежал.

*             *             *

― А всё-таки тебя ему удалось призвать, ― заметил Шайтанов.

Большой мощный седан красного цвета мчал двух демонов по трассе, гармонично пролёгшей посреди живописного широколиственного леса. О том, что это не мир смертных, напоминал только цвет неба: здесь оно было не голубое, а желтоватое. Толстяк потыкал кнопки магнитолы, выбирая радиостанцию. Остановился на классической органной музыке. Одет он был во всё тот же свой неизменный спортивный костюм, а на голове его была кожаная восьмиклинная кепка, сдвинутая на затылок. За рулём сидел голый. Вернее, уже не голый: демон надел цветастую футболку, на которой были изображены пальмы, море и песок под голубым небом смертных, а также бермуды со множеством карманов. К лобовому стеклу машины было прикреплено водительское удостоверение, согласно которому демона звали Вельзевул.

― Да ему просто повезло, ― фыркнул водитель. ― Ты сам видел, какие там были феерические каракули. Вероятность, что у него получится, была. Везучий, что я тут скажу. Лучше бы в лотерею сыграл.

Шайтанов гыкнул и материализовал себе огромную горячую котлету, которую зажал обеими могучими руками.

― Проглот ты, проглот и есть, ― усмехнулся Вельзевул. ― Спасибо, что не спалил контору.

― А ведь можно было бы! ― встрепенулся толстяк. ― Мальчонке порвало бы последние остатки шаблонов.

― О дааааа. Он, небось, ожидал увидеть смердящего повелителя мух, восседающего на троне из говна. И какой идиот-фольклорист придумал, что я такой?

Вельзевул открыл бардачок и извлёк на свет два билета на концерт группы «Освящение металла» ― демонов-христиан, играющих райскую музыку. На билетах были изображены и сами они: семеро, все в белом, расположившиеся на ступенях золотой лестницы в облаках.

― Погнали туда. Так хоть они не пропадут.

― Ну и жесть ты слушаешь, ― Шайтанов покосился на музыкантов. ― Одобряю!

Вельзевул разогнал машину до двухсот километров в час и задумчиво произнёс:

― А помнишь, как Сатана объявлял о начале акции «обменяй душу на что угодно»? Мы и представить тогда не могли, что никто не попросит ничего доброго. Такие возможности открыли перед смертными! Избавиться от войн, болезней, что-то принципиально новое открыть, познать столько всего… Но нет! Все их желания свидетельствуют только об их злобненькой эгоистичной натуре. Деньги! Секс! Бессмертие ради денег! Власть, много власти! Или убить кого-то. Всё, вот они, желания их. Давно уже стало понятно, что это цивилизация идиотов. Что так с ними райские носятся? Не пойму никак.

― По крайней мере, один из этих идиотов наверняка больше нас беспокоить не будет, ― флегматично сказал Шайтанов, жуя котлету. ― Ты у него тягу к нашему миру отбил основательно.

― Ага, ― Вельзевул скрипнул зубами. ― Ещё и с такой шикарной женщиной свидание мне сорвал. Козззёл.